[lorel-san]

1. Полное имя персонажа

Себастьян Лайтон, граф Лестершир

2. Возраст и дата рождения (на дворе 1900 год)

17 мая 1873 год. 27 лет

3. Принадлежность

человек

3.1 К какой группировке относится?

Гражданский, вероятнее всего.

4. Биография

Весна в тот год, когда родился Себастьян Лайтон - младший из пяти детей графа Лестершира - была необыкновенно теплой и яблони в саду фамильного поместья цвели столь буйным цветом, что матушка Себастьяна (большая любительница видеть длань провидения даже там, где ее нет) сочла добрым знаком и решила, что жизнь ее дорогого сына непременно будет счастливой и беззаботной. Это еще раз доказывает, что то, что кажется нам добрыми знаками, не всегда является таковым в разумении высших сил.
Графство Лестершир издавна считалось крупнейшим центром прядильных, чулочных и ткацких фабрик, что вкупе с доходом, получаемым от земель, богатых углем, обеспечивало безбедное существование семье графа, в будущем обещало обеспечить внушительным наследством троих его сыновей и прекрасным преданным двух дочерей и ничуть от этого не пострадать. Себастьян, как самый младший, поздний ребенок рос в окружении любви и заботы, тем более это усугублялось тем, что мальчик часто болел. Нежный, похожий на куклу светловолосый ребенок был настолько хрупким, что даже задиристые старшие братья его обычно не дразнили, что до сестер… девочки обожают играть в куклы. Себастьян любил свою семью и она, вне сомнения, платила ему взаимностью.
Все закончилось резко, в одночасье. Всего один холодный осенний вечер 15 лет назад разрубил жизнь Себастьяна Лайтона на две половины. В одной остался смех, жалобы сестер-двойняшек Марии и Каролины по поводу того, что родители внезапно увезли их из Лондона обратно в Лестершир, хотя за Марией ухаживал красивый граф, а за Каролиной, судя по ее словам, вообще герцог, подначивание готовящегося к поступлению в Оксфорд Кевина, успокаивающий голос Колина - самого рассудительного из детей четы Лайтон, как и положено наследнику титула, вышивание матери, беспокойство отца… Вторая половина жизни началась когда среди ночи пришли люди в черных балахонах и принесли с собой огонь, в котором сгорело поместье Лайтонов с уже мертвыми хозяевами и слугами. Уже гораздо позже, читая оставленные отцом у нотариуса письма, Себастьян узнал, что люди, которые напомнили ему черных воронов и так испугали с первого взгляда, принадлежали к Инквизиции, которая хотела получить информацию об «Охотничьем клубе», который отец так неосмотрительно решил спонсировать. Себастьяна тогда спас мальчишка-слуга, на пару лет старше его самого, вовремя уведя младшего из Лайтонов тайным ходом берущим начало около кухни и заканчивающийся у озера.
В деревеньке, расположенной близ поместья Лайтонов, Себастьяна узнали и помогли ему добраться до лондонского дома его дяди - младшего брата отца - Эдварда. К тому времени все газеты уже растрезвонили о трагической гибели семьи графа Лестершира и Эдвард, вообщем-то, не слишком сложный человек, искренне обрадовался тому, что его племянник жив. О том, что теперь титула ему не видать, он задумался уже позже.
Себастьян, перенесший сложное путешествие, свалился с воспалением легких, а когда он пришел в себя, выяснилось, что ничего о событиях гибели всей своей семьи он не помнит, словно их вырезали из его памяти и к тому же, не может говорить. Врачи сказали, что ребенок пережил шок и, возможно, голос и память вернуться. А пока следует сменить обстановку на более расслабляющую. Тетка Себастьяна - старшая сестра его матери, приехавшая из Парижа, заявила, что заберет мальчика к себе, так как Эдвард де «Чертов холостяк и ничего не смыслит в том, как обращаться с детьми». Таким образом, юный граф Лестершир отбыл с тетушкой за границу, предварительно посетив семейного нотариуса, у которого узнал много нового о делах своего отца, а управление большей частью капиталов положенного Себастьяну наследства осталось за его дядей.
Здесь следует сказать, что амнезия у мальчика не продлилась и трех дней, но Себастьян, ставший крайне подозрительным, не спешил сообщить следователям из Скотлонд-Ярда, что именно он видел в тот вечер в поместье. И смена обстановки ему была сейчас необходима. Катастрофически.
Тетка Себастьяна, дочь английского маркиза, когда-то шокировала лондонский свет, выскочив замуж за французского «торгаша», проигнорировав предложения более родовитых и богатых сородичей. Страну она покинула со скандалом, но никогда об этом не жалела, а муж ее, благодаря собственной интуиции и таланту, сколотил состояние, позволяющее его жене гордо носить голову, украшенную алмазной тиарой, достойной самой королевы и свысока смотреть на всяких «графинь» и «герцогинь». Вообщем, если чего Адриане д'Эсте не хватало для счастья, то это ребенка, поэтому забота о Себастьяне была ей так же необходима, как и ему. Однако, несмотря на достаточно теплые отношения друг с другом, полноценной семьей они так и не стали, в чем, наверное, была вина самого Лайтона, но поделать с собой он ничего не мог.
Голос к Себастьяну вернулся через месяц, к этому времени он уже был в Италии вместо Франции. Муж тетки много времени проводил в поездках и часто брал с собой жену, а теперь и ее племянника. Таким образом, к семнадцати лет Себастьян объехал всю Европу, несколько раз бывал в России, трижды в Америке, один раз в Китае и дважды в Индии. Из всех стран Индия оставила у юного графа самые гнетущие впечатления и проколотые уши - при чем он даже не помнил, почему вдруг решил их проколоть, в тот вечер дядя Лоран учил его пить, а утром Себастьян проснулся с покачивающимися в обоих ушах серьгами. Тетя Адриана, дама, в принципе не имеющая комплексов, посмеялась и сказала, что со спиртным лучше завязывать, а не то в следующий раз можно проснуться и в гареме какого-нибудь махараджи. Себастьян в ответ ответил что и самой мадам Адриане следует поберечься, но про себя решил, что да, со спиртным лучше завязывать, а то и правда… гарем… махараджа… или кто похуже… А серьги решил оставить. На память.
В семнадцать лет, юный граф Лестершир поступил… в Сорбонну. Намеренья «завязать со спиртным» пошли прахом, но зато, как говаривал Лоран, во время такой «учебы» кого только не встретишь, а значит можно обзавестись полезными связями на все случаи жизни.
За все это время Себастьян ни разу не возвращался в Англию, не сумев даже самому себе объяснить причину подобного поведения. Это не был страх - ни перед воспоминаниями, ни перед убийцами, которые, реши они убить нашли бы и у черта на рогах. Это не была и привязанность к тетке и ее мужу - они не держали его, а он не цеплялся за них.
Прошло немало времени, пока он понял, что чувством, которое он испытывал, думая о родной стране, была ненависть, а удерживали его тиски здравого смысла и понимание того, что сейчас, именно сейчас, он не может ничего сделать - в том числе и понять, что именно там, в Англии, заставляет так ненавидеть. Когда он этого осознал детство Себастьяна Лайтона кончилось во второй раз.
Сорбонну он закончил через пять лет, за это время, с помощью дяди Лорана и некоторых однокурсников, соединив себя с Лондоном множеством ниточек, по которым неслась к нему информация - та валюта, что всегда в ходу. Страсти, увлечения сильных мира сего. Кто как играет, кто выигрывает, кто проигрывает. Кто и во что вкладывает свои деньги. Кто и какие дела пытается замять… А еще, если знать где искать, информация о нелюдях была не настолько скрытой. У Себастьяна даже обнаружились знакомые вампиры, правда они об осведомленности графа понятия не имели…
В ходе этого своеобразного расследования выяснилось так же, что за прошедшие годы дела графства стали не слишком хороши. Дядя Эдвард был бездарен в делах финансовых, а его управляющие - ворье ворьем. К тому же дядя пил и играл, при чем одновременно, что, как известно, плохо сочетается. К тому моменту, когда переданных по завещанию брата активов дяде перестало хватать, на Себастьяна было совершенно первое покушение. Оно не стало последним и хотя всех их граф счастливо избегал, принимать меры все таки следовало. Поэтому, в 19 лет, Себастьян вступил в права наследства и поставил на местах собственных управляющих. Возвращаться в Англию пока еще было рано, к тому же дядя Эдвард был обижен и опозорен, когда состояние Лайтонов уплыло из его рук, поэтому после окончания Сорбонны Себастьян оправился в Америку. Его отец вкладывал много средств в строительство здесь железных дорог и следовало взглянуть лично, куда именно эти деньги ушли.
В Америке граф пробыл около года, после чего вернулся в Париж, где пробыл еще полгода, готовясь к окончательному возвращению на родину. Осенью 1896 года Себастьян Лайтон, граф Лестершир явил себя лондонскому обществу, дав достаточно пищи для слухов, как о своей внешности, так и о темной истории произошедшей с его семьей. Впрочем, были еще темы для разговоров - например, как состояние семьи, побывавшие в руках Эдварда Лайтона, столь быстро восстановилось, а потом умножилось? Или почему тот же самый Эдвард Лайтон был одним из первых, кто пострадал от рук (зубов, когтей) ужасных нелюдей, когда правда о их существовании выплыла наружу? И еще множество, множество вопросов, ответов на которые так никто и не дал.
Как и следовало ожидать, шоком то, что часть лондонцев людьми назвать нельзя, Себастьяна не шокировало, хотя на похоронах дяди он правдоподобно имитировал ужас, гнев, возмущение, и, разумеется, скорбь. Как-никак, последний Лайтон кроме него. На деле же, Себастьян вовсе не против ни вампиров, ни оборотней, ни каких бы то еще оживших кошмаров, если они решат появиться. Лоран в свое время убедил юного тогда еще графа, что польза есть от всех. И от нелюдей, полагает Себастьян, она часто куда больше чем от людей.

5. Характер

Если определять характер через отношение с которым человек смотрит на мир, то основной чертой характера Себастьяна является искреннее любопытство ребенка, который отрывает у мухи крылышки и смотрит, что же она будет делать дальше.
Как бы не было трагично прошлое Себастьяна и какую бы рану не оставило оно в душе Себастьяна, остается факт того, что граф Лестершир был избалованным ребенком, которому всегда доставалось море благожелательного внимания. Такая тенденция сохранилась и стало одной из основ жизни Себастьяна - он привык получать то, что ему хочется, используя любые средства, чтоб получить очередную игрушку, а после уже использовать игрушку, включив ее в план для получения новой. Обладая практическим складом ума, Себастьян все же иногда склонен к философии, хотя, следует отметить, она своеобразна и так же служит для осуществления практических задач. Графу нравится утверждение «Все на свете можно купить», но произнося его он никогда не имеет ввиду исключительно деньги, как бы ни казалось собеседникам обратное.

6. Внешность

Себастьян невысокого роста (около 173-175 см), строен, но не худощав, гармонично сложен. Волосы светлые, чуть ниже плеч, чаще всего распущены, глаза яркие, глубокого синего цвета. Лицо чуть вытянутое, с острым подбородком, прямым носом, мягкой линией губ и тонкими бровями вразлет, спрятанными за падающими на лицо волосами. У Себастьяна красивые руки с ухоженными, не очень длинными, но остро подпиленными ногтями, на пальце левой руки - золотой фамильный перстень. Шрам от пули на плече (повздорил с мальчишкой, решившим вспомнить дуэли). Еще у графа проколоты уши и в них покачиваются небольшие золотые серьги-капельки с алыми камнями.
Многие полагают, что Себастьян выглядит моложе своих лет, в чем, скорее всего, заслуга его «светлого» типа внешности и хрупкости телосложения.

7. Слабости(обязательно)

С детства подвержен приступам астмы, патологически ненавидит пыль. Страдает легкой формой анемии, бледен и подвержен кратковременным головокружениям.

8. Животные, оружие, деньги и документы.

При себе: автоматический револьвер, пули обычные, кошелек с деньгами, разрешение на пересечение мостов.
Дома живет кот по имени Епископ, породы "британский голубой".

9. Ориентация

Если соотносить пристрастия Себастьяна в процентном соотношении, то 70% - следует отдать женщинам и 30% - мужчинам

10. Как о нас узнали?

Знакомые подсказали

11. Ближайшие планы по игре

Для начала - вытащить из тюрьмы государственного преступника, преимущественно, путем подкупа и шантажа.

12. Связь с вами

563787386

13. Являетесь ли вы принятым участником?

Нет

С правилами ознакомлен.

Он задыхается. Ладонь худого долговязого мальчишки, имени которого он не помнит, зажимает рот так плотно, что лицо саднит, неровно обструганные ногти больно царапют щеку. Вторая рука слуги обхватывает его поперек груди, не давая ни дернуться, ни вздохнуть. Через щель, образованную приоткрытой створкой плательного шкафа пляшут языки пламени от упавшей на пол масляной лампы - пока еще маленькие и обманчиво слабые, но он знает, что если их сейчас же не погасить…
- Кто Вы? Что Вам нужно?! - голос Каролины срывается на истерический визг. - Немедленно…
Что - «немедленно» она так и не договорила. Короткий свист воздуха, рассекаемого чем то тонким и острым, захлебнувшийся еще вначале вскрик и звук грузно падающего на пол тела. Пальцы слуги вцепляются в него еще сильнее, словно собираясь раздавить, но в этом не было необходимости. Даже при желании издать хоть звук, у него бы ничего не получилось. И сдвинуться с места он не мог. Только падал, падал, чувствуя давящие тиски чужих рук, сжимающие грудь и не мог дышать. Не мог… и, откровенно говоря, не хотел.

Светящиеся в темноте медные плошки глаз выглядели жутковато. Чудовище, почти невидимое на фоне сине-серой мглы комнаты, так удачно сливающейся с его шерстью, упиралось лапами в грудь, не давая дышать. И еще смотрело так… Ну что, мол, как спалось?
Себастьян досадливо спихнул Епископа с себя и сел, что на кошака подействовало ровно на половину - он спихнулся, чтоб через секунду запрыгнуть к своему личному человеку на колени. Граф поморщился, взял Епископа за шкирку и поднял к своему лицу.
- Наглое животное, - сообщил Себастьян коту, который даже не дернулся, принимая подобное непочтительное отношение философски. «Да?» - сказали невинные желто-оранжевые глаза - «Тогда принято познакомиться. Епископ.»
Себастьян со вздохом отпустил кота и провел ладонью по лицу и встрепанным волосам, стирая остатки сна. Рука бессознательно скользнула по горлу и в памяти всплыли ощущения отвратительной беспомощности ребенка, который хочет сказать, открывает рот… но из горла не вырывается ни звука. Впрочем, голос был наименьшей из потерь того вечера…
Граф медленно спустил ноги с постели, вслепую скользя пальцами по смятым, чуть влажным от пота льняным простыням. Подушка белела, сбитая у изголовья кровати. Как и всегда. Давно ему не снился этот сон.
Себастьян сгреб Епископа в охапку и подошел к окну. Кот покорно успокаивающе мурчал, грел озябшие после кошмара пальцы и терся пушистым мехом, служа замечательным громоотводом для горьких воспоминай - через хвост они у него заземлялись, что ли? - словом, исправно выполнял свою часть работы, ради который и был взят в этот дом. Мудрое животное. Граф оперся о подоконник и взглянул на небо. Луны не было, ее закрывали облака. Только в Лондоне оно такое - тяжелое, холодное и словно падающее, грозящее в любой момент придавить, как гробовая плита. Особенно в это время года. Да… тогда тоже была осень…
Если бы Себастьян не знал наверняка, то никогда бы не поверил. Отец, примерный семьянин, в первую очередь думающий только о жене и детях, не учувствовавший ни в каких рисковых сделках, не играющий в карты - и этот человек вдруг решает помочь столь шатко стоящей на ногах и столь фантастичной организации, как «Охотничий клуб». Зная о существовании нелюдей. Зная о позиции Церкви. Гнев от потери близкого человека толкает людей на необъяснимые поступки, а членом «Охотничьего клуба» был друг отца, мстящий за свою жену. Погибший друг. Наверное, тогда все и началось.
Как ни крути, не подходил Джереми Лайтон, граф Лестершир на роль охотника. Ни силы, ни умения, ни жестокости в нем было недостаточно. Только гнев и жажда справедливости, которая должна настигнуть кровожадных тварей. Желательно от рук охотников. Церковь же бездействует, верно? Так, по крайней мере все происходящее понял отец и в этом Себастьян не мог его винить - правда, она ведь у каждого своя. Просто у внушивших отцу мысль о беспощности Церкви, правда была… не адекватная действительности. Иначе бы не было в поместье Лайтонов в тот вечер незваных гостей.
Детей отправили спать рано. Всех. Кевин, которому скоро должно было исполнится семнадцать лет очень возмущался этому. В комнате было пусто и страшно. По стенам бегали зловещие тени и заснуть не получалось, поэтому неслышно, чтобы никто не видел и не слышал, Себастьян скатал рулоном одеяло, оставив его вместо себя в кровати и выскользнул из комнаты, столкнувшись у комнаты Каролины с мальчишкой-слугой, шествующим по коридору с масляной лампой в руках. Оба упали, создавая грохот, показавшийся диким в мертвой тишине коридора и прежде чем слуга начал извиняться, создав еще больше шума, обеих втянула в комнату рассерженная Каролина, напомнив, что папа очень просил сидеть в своих комнатах тихо и не высовываться. А ты, дорогой братец…
Где то на середине воспитательной лекции в коридоре послышался странный шум, какие то хлопки и шаги. Каролина предположила что это, наверное, мама и не долго думая запихала и брата и сконфуженного слугу в шкаф со своими платьями, предварительно отобрав лампу и наказав не издавать ни звука. Мальчишке-слуге она велела «проследить» за не в меру непоседливым братцем, что тот взялся исполнять излишне рьяно. Или не излишне. Это как посмотреть. Что было бы, не зажимай он Себастьяну рот и не удерживай его на месте?
Потому что это была не мама. Это были люди в странных черных плащах, похожие и одновременно не похожие на монахов, которые приехали сегодня и которых Себастьян видел в окно, пока отец нервно не погнал всех спать. И голос, равнодушно прочитавший заупокойную молитву, и другой голос, спросивший «Здесь все?» - были мужскими и никак не могли принадлежать никому из слуг. А потом, когда стихло все, кроме потрескивания разгорающегося пламени, слуга вытолкнул Себастьяна из шкафа, пока то не добралось до места где они сидели и мальчик увидел Каролину - красивую, умную, в детстве мечтающую стать писательницей и рассказывающую Себастьяну сказки собственного сочинения Каролину - сломанной куклой лежащей на полу. А на груди, на голубом шелке платья, расцветал ярко-красный цветок, но был он совсем некрасив.
Шок был так силен, что остальное Себастьян запомнил лишь обрывками. Коридор. Лестница. Страшные, черные вороны в облике людей. Мальчишка-слуга… вот черт, ну почему он так и не узнал его имени?.. Он тащит Себастьяна по узким коридорам, к другой лестнице, тоже узкой. Пока они идут к ней, Себастьян о что то спотыкается. Это рука с зажатым в ней револьвером, рука отдельно от тела, ровно отрезана, словно так и надо. На руке - золотой перстень без герба. Такой носил Колин - шутил, что говорит руку для фамильного перстня. Кажется, тогда Себастьян теряет сознание или это очередной пробел в памяти. Следующим что он помнит были каменные стены, вода на них и под ногами. Тайный ход. Потом уже деревня. Лондон. Париж. Наверное, даже хорошо, что он так мало запомнил - или мало видел? - тем вечером. Наверное, было бы лучше, если бы он запомнил еще меньше. Или не запомнил вообще, как сумел убедить всех вокруг.

Себастьян выпустил Епископа и отойдя от окна, рассеянно потянулся к тумбочке, достав оттуда початую бутылку коньяка. Откупорил ее, подошел к зеркалу и внимательно вгляделся в свое отражение.
Как то один приятель графа, уже изрядно набравшись, высказал теорию о том, почему Себастьян так похож и на женщину и на мужчину одновременно. «Андрогин!» - ввернул умное слово приятель. «Ты же живешь не только за себя. Ты живешь, за свою семью. Поэтому и ан-дро-гин!». Назавтра он этого разговора не вспомнил, а Себастьян не стал ему говорить, насколько он на самом деле прав.
У зеркального отражения были глаза Каролины и руки Марии. Улыбка Кевина и нос Колина. Как ни смешно, рост матери и светлые волосы отца. Себастьян усмехнулся и отсалютовал отражению бутылкой. Чокаться с отражением он не стал. Где то он слышал, что за покойников, пусть даже они нашли себе лазейку для жизни, стоит пить не чокаясь.